Ангел

Ангел сидел на лавочке в московском метро. Конечно, было глупо предполагать, что время ожидания удастся скрасить чтением книжки. Станция кольцевая, позднее утро. Он сидел на стандартной лавочке, рядом с информационным столбом и сходом с эскалатора. Поток людей пульсировал прибытием поездов.

Неудобно пристроившись на желтом отполированном дереве скамьи, Ангел все же достал из походной сумки книжку и попытался сосредоточиться на буквах. Слова упорно выскальзывали из поля внимания и не желали складываться в предложения. Реальность постоянно переключала на мельтешащие мимо ноги, чемоданы, руки, сумки. Эскалатор вливал и вливал новых людей во внутренности метро.

Прошла мимо группа иностранных туристов-пенсионеров, галдящих что-то, кажется на испанском. Рядом с Ангелом на скамейку упала московская пенсионерка. Обыкновенная, еще не совсем старушка, кучеряшки, платье в цветочек, сумка в клетку.
- Присела отдохнуть.
- Что? - переспросил он, не расслышав фразу в шуме толчеи.
- Да вот, присела отдохнуть.

Ангел пожал плечами. Читать не удавалась. Это было досадно. Нужно было прождать ещё 20 минут на этой неудобной лавке, мучительно выгнув спину, с трудом распрямив левое крыло и жалко поджав правое, к которому так и норовила прильнуть уставшая московская старушка. Крылья никто из людей не видел глазами, но чувствовали их многие, для Ангела они были более чем реальны. 

Он сдался и убрал книжку в сумку. Посмотрел на часы, ждать оставалось еще не меньше десяти минут. Из сострадания немного приобнял старушку крылом, она от неожиданности уронила сумку на пол, поохала, поднимая её и проверяя содержимое. Согретая невидимой ей силой она успокоилась и затихла, превратишь в созерцание, сходное ощущениям Ангела.

На скамейке напротив пристроилась толпа очередных пенсионеров, вероятно американцев. Спешно фотографируясь на фоне мозаик пробежали то ли японцы, то ли корейцы. Русский и украинский люд вливался во внутренности метро с железнодорожного вокзала.
Они все такие разные. Усталые. Веселые. Пропотевшие работяги с огромными сумками, приехавшими на заработки. Бабушки с внуками и внучками. Приезжие туристы полные ожиданиями или впечатлениями.

Ангел где-то в глубине души им завидовал. Это и было раной, разъедавшей его и держащей в таком жалком облике тут. Ему казалось, что у них была такая простая понятная жизнь. Работа, семья, дети. Крылья никогда не мешались у них за спиной, мучительно не зудели лопатки.

Тем, кому завидуешь, нужно служить. Золотое древнее правило. Так изживают зависть.

Они шли и шли мимо. Иногда останавливались, задавали Ангелу вопросы о том, как попасть на ту или иную станцию метро. Как будто он сидит тут, на краю лавочки, не в ожидании своей встречи, а для того, чтобы работать справочным бюро для сошедших с эскалатора.

Ангел улыбался, открывал яндекс-метро и выдавал ответы.